pourquoi pas

Кладбище невест.

Глава 1.

Долг платежом красен.

Окинув себя грустным взглядом в зеркало, я тяжело вздохнула. На душе, вопреки блистательному
внешнему виду, скребли кошки. Мучить меня начали со вчерашнего дня: принудительная сауна с
кучей диких, на мой взгляд, косметических процедур; последняя примерка сшитого на заказ
свадебного платья, от тяжести которого ломило кости и ныла спина; а так же бесконечный сеанс
нотаций умудренных опытом родственников. Когда моя распухшая от поступающей информации
голова, устав послушно кивать, упала на грудь и издала протяжный отчаянный стон, надо мной,
наконец, сжалились, отпустив спать. Каких-то несчастных пять часов забытья и... все началось
сначала. Парикмахер с большой коробкой личного инвентаря явился в 7. Минут через пятнадцать
приехала моя сестра со своей подругой - профессиональным визажистом, а ровно через час
подтянулись две портнихи с огромной белой коробкой, в которой, как в гробу, покоился расшитый
жемчугом подвенечный наряд.
"Нда... лучше бы он там и оставался", - мелькнуло в голове, подвергающейся беспощадным экзекуциям
ранее пришедших гостей.
Под одобрительные реплики мамы и сестры мастера своего ремесла пытались сделать из меня нечто
достойное грядущего торжества. И им, надо признать, это практически удалось. Практически... Даже
идеальный слой легкого тонального крема в компании с выразительной тушью, белыми прозрачными
тенями и четко очерченным контуром розовых губ не могли скрыть выражение глубокой усталости,
замешанное на полном безразличии к происходящему.
Заточив меня в белые "доспехи", утяжеленные милыми, по мнению мамы, камушками и длинным
шлейфом, творцы прекрасного нанесли последние штрихи и, отступив, предоставили свою жертву
зеркалу. Сестрица одобряюще похлопала по плечу и как-то странно подмигнула, а наша общая
родительница, рассыпаясь в благодарностях за труды (которые, кстати, были щедро оплачены еще
неделю назад), увела из комнаты всех моих мучителей, включая себя любимую. Ее прощальное
"Отдыхай, Зоя" до сих пор звенело в ушах, как насмешка судьбы, ибо отдых в моем положении
непростительная роскошь. Если не физическая, то умственная загрузка уж точно не даст расслабиться.
Оставшись в тишине и одиночестве, я отчетливо осознала, куда катится моя бедная жизнь,
упакованная в красивую обертку с праздничной ленточкой. В последнем классе я еще верила в то, что
современные браки заключаются по любви, ну или хотя бы по обоюдному согласию молодоженов.
Однако не прошло и пары лет, как добрые родители подробно просветили меня по данному вопросу,
опровергнув ранее известное.
А ситуация сложилась следующая: папа - преуспевающий производственник и неподражаемо
обаятельный человек умудрился не просто откопать за пределами нашей чудной державы
неприлично богатого инвестора, но еще и завести с ним дружбу, которую быстро решили закрепить
кровными узами, что по мнению обеих сторон должно было способствовать процветанию
совместного бизнеса. И сын у заграничного дядечки оказался как раз подходящего возраста и
покладистого характера. Расчетливый, умный... весь в отца, он воспринял грядущую свадьбу как
отличную сделку, предварительно изучив все то, чем владеет моя семья, а так же то, что сулили
родительские планы в будущем. Хороший мальчик! Симпатичный, подтянутый, двадцати семи лет от
роду... чем не мечта любой женщины? Даже моя очаровательная сестричка, ныне пребывающая в
декретном отпуске фотомодель, плотоядно улыбалась ему, когда нас представляли друг другу на
семейном ужине в папином загородном особняке. И, судя по выражению лица парня, возникшего в
тот вечер, он бы предпочел сегодня видеть ее перед алтарем, а не меня.
Хотя я не обижаюсь... Марина у нас красавица: высокая, стройная, с глазами-фиалками и идеальным
овалом лица, на котором цветут, как маки, чувственные губки. Ну а я? Я с детства считалась
семейным недоразумением. Во всяком случае, так меня в шутку называли родственники. Они любили
нас обеих и баловали, как могли. Но если хореографические таланты сестры, ее прекрасная внешность
и унаследованное от отца обаяние позволили ей сделать успешную карьеру и перспективно выйти
замуж без особой финансовой поддержки из фамильного "котла", то моя жизнь держалась на плаву
исключительно благодаря последнему. Проваленные вступительные экзамены в "Муху" закончились
поступлением! На платной основе, конечно. Скандал с руководителем первой летней практики
урегулировали тоже с помощью денег. Сбитому мной ночью пешеходу заплатили столько, что тот
передумал подавать заявление, более того, даже прислал мне в подарок книжку с правилами
безопасного вождения и с напутственной надписью на форзаце. И главное: мне никогда не запрещали
мое совершенно не престижное увлечение братьями нашими меньшими, которое год назад вылилось
в вечернюю работу в одном из приютов для бездомных животных. Платили копейки, так что сидела
я, грубо выражаясь, на шее у родителей и с переменным успехом тянула соки из их кошелька. Не то,
чтобы я была этим довольна... но продолжала жить так, ничего не меняя. И вот наступил день, когда
им понадобилась моя помощь, точнее согласие на этот выгодный для обеих сторон брак. Разве я
могла отказаться?
Взгляд моих темно-серых глаз медленно скользил по отражению, отмечая высокое сооружение из
длинных пепельно-русых волос, искусно переплетенное с белыми цветами и тонкими нитями
жемчуга; открытая шея тонула в глубоком вырезе расшитого лифа, переходящего в пышный кокон
многочисленных юбок. Под этим атласным нагромождением, скрывались обтянутые чулками ноги в
туфлях на мучительно высоком каблуке. С одиннадцати сантиметровой шпилькой я должна была
достойно выглядеть рядом с будущим мужем. Мой маленький рост почему-то всегда смущал маму, и
это орудие пыток, обутое на меня, было целиком и полностью ее идеей.
Сегодня день, когда я стану замужней женщиной, чем впервые в жизни по-настоящему порадую
семью. Сегодня день, когда моя жизнь изменится навсегда, а завтра... завтра начнется то, о чем
мечтает большинство моих однокурсниц, и отчего у меня холодеют конечности. Хотя... стерпится -
слюбится, и не такое переживали. Подумаешь, медовый месяц! И парень симпатичный, и свадебная
церемония сотнями тысяч отнюдь не русской валюты исчисляется, и гостей уже приехало больше
сотни, а церковь для венчания, вообще, в сказочном месте выбрали. Небольшая, старая, в
причудливом окружении ароматных розовых кустов, вокруг которых петляли узкие дорожки недавно
отреставрированного мощения. В советские времена там располагалось хранилище какое-то или
библиотека, уж не знаю точно, ну а теперь здание восстановили и используют по назначению.
Настоящий раритет! Больно уж мамочка моя на такие необычные виды падкая. Убить решила одним
махом двух зайцев: и нас поженить, и гостям местные достопримечательности показать. Но вкус у нее
оригинальный: чем древнее и мало известней, тем дороже, типа, выглядит. Подход антиквара, так
сказать.
Регистрировать наш брак старшие почему-то решили на родине жениха, а вот венчаться тут. Хорошо
еще, что вероисповедание совпало, в противном случае проблем добавилось бы. Я не вникала в
подробности движимых ими мотивов, от радужных напутствий в голове моей для них просто не
хватало места. Как умудрились без свидетельства из ЗАГСа уговорить сельского священника провести
обряд, я тоже не знаю, но подозреваю, что и тут дело решилось традиционным финансовым
способом. А впрочем, какая разница? Часы тикают, отсчитывая последние минуты моей свободы. Так
зачем продлевать агонию бестолковыми размышлениями? Лучше абстрагироваться и посмотреть на
происходящее как будто со стороны. Так и приятней, и веселее будет.
К подъезду подъехали четыре белых лимузина, за ними выстроилась вереница разных машин с
ленточками на зеркалах. Ни выкупа, ни прочей ерунды. Все чинно, по-светски. Жених ждет внизу,
гости тоже. Сначала в церковь, потом в ресторан и в довершение банкета отцовский загородный дом
с обширной благоустроенной территорией, где все давно готово для праздника.
Пф... ну, поехали, что ли...

Глава 2.

Поверив черному коту,
Нарваться можно на беду.

"Белые как снежные хлопья на темной зелени куста и такие ароматные..."
Я с искренним восхищением изучала розы, которые привлекали мое внимание гораздо больше, чем
окружающие люди. Гости разбились на группы, ведя приглушенные разговоры, в ожидании
намеченного представления. Мама с Маринкой занимались последними приготовлениями за стенами
невысокой каменной церквушки, отец развлекал семейство моего жениха, а я наслаждалась цветами,
отбившись от преждевременных поздравлений дюжины тетушек и их разодетых чад.
Родственники... ох уж эти семейные узы! Чтоб им гореть в известном месте синим пламенем. Как же
я ненавижу подобные сборища народа, да еще сегодня приходится играть в развлекательном
спектакле заглавную роль. Бросив косой взгляд в сторону будущего супруга, я с грустью отметила, что
он производит впечатление вполне довольного жизнью человека. Жаль. Придется тянуть
страдальческое бремя в одиночку. А так не терпится начать делиться со своей второй половиной всем
и заранее, особенно внутренним дискомфортом. Обидно как-то одной мучиться.
"Белые, белые... с чуть желтоватой серединкой, свитой из многочисленных лепестков. На фоне
мелкой узорной листвы эти распустившиеся бутоны выглядят божественно", - думала я, проваливаясь
в спасительный транс созерцания, от которого хотелось улыбаться искренне, а не отрепетированным
вежливым оскалом, адресованным гостям. Друзья вокруг. Семейные, не мои. У меня таковых вообще
не водилось, не считая книг да животных в приюте, ну еще, может, пара однокурсниц, которые
любили лишний раз пообедать за мой счет. Точнее за папин, но из моего кармана. Были хорошие
знакомые с работы, но их приглашать мама категорически запретила. Вот оно! Социальное
неравноправие. Никакие законы не заставят добровольно сесть за один стол холеную богатую даму с
простыми врачами из ветеринарки, не говоря уже о таких индивидуумах, которые дерьмо за
животными выносят, выгуливают их да подстилки стирают. Хотя на мой счет исключение все же
делалось, за что и спасибо.
"Мммм... розы..." - моя тонкая кисть с безупречным маникюром, стоящим мне кучи нервов, а
родителям не меньшей кучи денег, самопроизвольно потянулась к раскрытому цветку, на краю
которого балансировала большеглазая стрекоза.
- Ой, - слетело с губ, испугав летучую красавицу.
Впрочем, испугалась не только она. Отпрыгнув от куста, я едва не упала, запутавшись в собственных
юбках. Шлейф, поддерживаемый рукой, упал на траву, а к горлу подступил мешающий дышать ком.
Несколько секунд я искала логическое объяснение изумрудным глазам, которыми на меня
оценивающе взирал некогда обычный куст. Наконец, ошалевший от неожиданности рассудок, понял,
что ничего потустороннего в этом хищном взоре нет. Растения не обзавелись органами зрения, и у
меня не поехала крыша. Просто какой-то проворный кот умудрился обустроить местечко для летнего
отдыха внутри куста. И всего-то... ком откатился назад, освободив место воздуху, чем и
воспользовались мои легкие, начав глубоко и с удовольствием дышать.
- Кис-кис, - я улыбнулась черному соседу. - Привет, малыш. Или малышка?
Глаза мигнули и исчезли в бело-зеленых зарослях. Как он, интересно, избегает уколов шипов,
разгуливая между веток? И ни звука не производит, ни шороха, словно приведение. Был и исчез.
Может, почудилось с недосыпа? Откинув в сторону подобные мысли, я медленно развернулась,
намереваясь все-таки присоединиться к своим будущим родственникам, что-то оживленно
обсуждавшим с отцом. Но первое, что предстало моему обалдевшему взору, это все те же изумрудные
кошачьи глаза, правда, теперь они находились вместе со всем остальным телом на тропинке. Чуть
постукивая длинным черным хвостом, напротив моего обширного подола сидел большой
гладкошерстный кот и скептически изучал мое одеяние. Я полностью разделяла такую точку зрения
по поводу своего громоздкого наряда, но вот наблюдать похожую реакцию в звериных зрачках мне
еще не доводилось. Опыт был не малый: и кошки, и собаки, и крысы, и морские свинки... за кем
только я не ухаживала в нашем приюте. Грусть, надежда, радость, обожание... что только не довелось
мне увидеть в их глазах? Но этот ушастый тихушник меня особенно удивил. Наверное, неплохо ему
живется на церковных харчах, раз в яркой зелени его чуть раскосых очей отражаются подобные
эмоции.
Пока я размышляла над местным обитателем и его здешнем существовании, кот мягко поднялся на
лапы и, махнув хвостом, шагнул в сторону увитой каким-то вьющимся растением изгороди. Я
вздохнула, поняв, что аудиенция окончена, и хотела, было, отправиться к ранее намеченной в толпе
цели, как вдруг обнаружила, что четвероногий незнакомец выжидающе наблюдает за мной.
- Прощай, малыш, - почему-то теперь его пол не вызывал у меня сомнений. - Я пойду. Скоро уже
начнется вся эта... - досадливо замолчав, я хмыкнула и решительно двинулась к гостям.
Угольный мохнатый ком преградил мне путь, усевшись на тропе. Теперь он смотрел почти
угрожающе. Глаза, разрезанные острыми линиями зрачков, сузились, приглушив недовольный блеск.
"Хм... с характером! - пронеслось в голове как одобрение. - Наверное, хочет, чтоб погладили".
Мне и самой этого хотелось. Нагибаться в жемчужной подвенечной "скорлупе" оказалось трудным
занятием, а шаткие каблуки под тяжестью меня и этого белоснежного "великолепия" критически
скрипнули, подкосившись. Я устояла и даже умудрилась протянуть к котяре руку, однако тот плавно
откачнулся, не давая дотронуться. Бесшумно скользя по траве, он снова направился к изгороди.
- Да что тебе от меня надо?- прошипела я, хмурясь. - То мешаешь, то сбегаешь... Или своей дорогой,
приятель. У меня итак сегодня тяжелый денек будет.
Высказав коту свои недовольства, я пошла к гостям, мысленно радуясь, что с такого расстояния они
не слышат мои слова. Маленький мерзавец снова вырос на пути, беззвучно выгибая спину и
демонстрируя белоснежные клыки внушительных для его пропорций размеров.
-Ну-ка брысь! - рявкнула я, махнув зажатой в руке юбкой. - Иди гуляй, мне и без твоих выходок
тошно, - последняя фраза больше походила на обиженный шепот, чем на обвинение.
Кот вздыбил шерсть, продолжая стоять.
- Ладно, - сдалась я, невольно задумываясь о божественном предупреждении в виде этого земного
"ангелочка", от колючего взгляда которого у меня по спине побежали мурашки. - Что ты хочешь?
Опять шаг вправо к изгороди и выжидающая стойка, более спокойная, чем предыдущая
демонстрация, но пока еще не мирная, как начальные посиделки.
"Господи, неужели в моем будущем все так печально, раз даже животные против свадьбы?" -
тоскливо застучало в висках, но всевышний остался слеп к вопросу, чего нельзя было сказать о коте.
Он не сводил с меня своих прищуренных изумрудных глаз и ждал, почти терпеливо.
- Н- нну, - протянула я задумчиво. - Пошли, чудовище. В конце концов, небольшая прогулка по
ближайшим окрестностям погоды не сделает.
Мой молчаливый спутник заскользил рядом, передвигаясь по аккуратно подстриженной траве с такой
легкостью, будто ничего не весил. Он не пугал меня. Ни агрессивные позы, ни острые клыки не
вызывали во мне страха уже много-много месяцев. Я привыкла справляться с разными проявлениями
у животных, и подобные вспышки мало действовали на мою адаптированную к такому зрелищу
психику. Да и котяра не производил впечатления бешенного, скорее требовательного и наглого, что, в
общем-то, для кошек не редкость. Перед узенькой калиткой он обогнал меня и нырнул под
переплетенные в простом узоре железные прутья, оказавшись на противоположной стороне.
- И мне туда? - приподняв бровь, спросила я.
Когда узкая вытянутая морда с пушистыми черными усами склонилась в утвердительном кивке, я
ощутила, как каменеют ноги. Тонкие шпильки окончательно утонули в земле, а колени предательски
подкосились. Схватившись рукой за калитку, я смогла вернуть себе равновесие, но тут же снова
качнулась, так как она подалась вперед, освобождая мне проход. Засов не был закрыт, поэтому вес
моего тела заставил ее открыться по инерции.
Кот сидел и ждал, а я обдумывала увиденное. Эти хвостатые твари умные, как черти, но чтобы так
по-человечески кивать...
Белые острые когти поскребли плиты дорожки, а зеленые глаза посмотрели на меня с раздражением.
Очень захотелось развернуться и пойти назад, где толпились неприятные, но вполне понятные люди.
Но вместо этого разумного поступка я шагнула за калитку и... застыла как вкопанная. Странное
видение искаженной в прозрачных парах реальности, сквозь которое без каких-либо потусторонних
ощущений пробилось мое направленное вперед тело, рассеялось, как дым. В ноздри ударил
отвратительный запах, и перед расширенными от изумления глазами предстала большая каменистая
пустошь, за которой теснились скалистые, красно-коричневые горы, их пики на фоне
ярко-фиолетового неба тянулись ввысь, словно гигантские звериные когти. Не в силах оторвать
взгляд от плывущих над ними розоватых облаков, я инстинктивно шагнула назад. Раздался
неприятный хруст, каблук соскользнул по чему-то скользкому и, очнувшись от наваждения, я
посмотрела вниз.
Удивление сменилось шоком, тело застыло в ступоре, а на приоткрытых губах застрял немой крик.
Голос пропал и его в этом сложно обвинить. Я бы и сама с удовольствием куда-нибудь делась, но
вместо калитки и церковного дворика за спиной была тянущаяся на несколько сотен метров равнина,
сплошь покрытая мелкими камнями, буграми и... трупами.
Грациозная черная тень обошла меня по кругу, став наполовину прозрачной. Но изумруды кошачьих
глаз по-прежнему горели, правда, теперь в них были вызов, насмешка и ожидание. Именно этот
взгляд вывел меня из оцепенения и... окончательно разозлил.

Глава 3.

Кто сказал, что бег продлевает жизнь?
Памятник ему! И цветы на могилку.
А.П.

Мертвые тела, истлевшие ткани, поломанные кости, скелеты, черепа, выгоревшие на солнце лица...
нет! Части лиц еще не до конца разложившихся трупов и кровь... много крови. От красной до
бордовой, почти черной. И еще следы этой так необходимой человеческим телам жидкости,
пропечатавшиеся темными пятнами на камнях. От свежих до окончательно разложившихся,
мертвецы лежали повсюду. Сотни, если не тысячи... и все они, судя по останкам тряпья, были в
момент смерти разодеты для какого-то торжества. Рассматривая близлежащие останки, я сделала
неутешительный вывод: это женщины и... невесты! Хотя дальше, чем на десяток метров, я из-за
слабого с детства зрения видела плохо. Так что... могли быть и варианты.
Рядом с моими ногами скрюченными кучками покоились два, вполне, свежих тела. Белое платье
первой жертвы рябило багровыми разводами, а изорванная в клочья фата покрывала обезображенное
лицо. У второй девушки не было головного убора, как не было и головы. Зато оборванные руки,
сжимавшие забрызганный какой-то желто-зеленой жижей букет, остались почти нетронутыми.
Тающая в воздухе кошачья физиономия откровенно подмигнула мне и исчезла прежде, чем я успела
дать ей пинка.
- Шшш - ррр - Мрр-разь! - ядовитое шипение перешло в рычание, вернув мне дар речи.
Я зажмурилась, открыла глаза снова: картина не изменилась. Больно ущипнув себя за локоть,
приобрела синяк, но, увы, не проснулась. Наваждение не желало покидать, а разум отказывался
верить. Благодаря последнему вместо законного в такой ситуации ужаса появилось тормозное
состояние. Движения стали механическими, мысли медленно текучими, а ощущения какими-то
невнятными, будто все происходит с кем-то другим, а я лишь сторонний наблюдатель, оставшийся за
кадром. Но за кадром, к сожалению, была та черная тварь, что заманила меня сюда. А я... я стояла в
самом эпицентре событий, которые не преминули начать свое неизбежное развитие.
Первый, появившийся в поле зрения живой объект, стремительно набирал обороты, заставляя
подпрыгивать свалку мертвых тел. Громкий вопль, издаваемый мощными голосовыми связками
несущегося ко мне на всех парах существа, наполнял царящую вокруг тишину, столь свойственную
для кладбища, даже такого странного и неухоженного, как это.
Монстр был еще довольно далеко, и я не могла его, как следует, разглядеть. Но общего ощущения от
голосовой атаки в купе с расплывчатым контуром внушительной фигуры мне вполне хватило, чтобы
кинуться бежать в противоположную сторону, ломая на ходу тонкие каблуки. Подхваченные юбки
цеплялись о чьи-то острые кости, ноги спотыкались о камни и трупы, а победный вопль настигал с
завидной быстротой. Там впереди чернел лес, но добраться до него своим ходом не представлялось
возможным. А сзади, судя по звукам, картинка несколько изменилась, ибо теперь меня настигал
радостный рев не одного, а сразу трех голосов разной тональности.
Когда груда останков, по которой я пробиралась, начала подскакивать в воздух сантиметров на
двадцать, а мои чудом уцелевшие от переломов и растяжений ступни ощутили вместо твердой земли
нечто вроде батута, я поняла, что гости прибыли. Очередной мощный толчок и я подлетела вверх,
выпустив из побелевших пальцев свои бесконечные юбки. Приземление получилось болезненным и
не на ноги. Рухнув плашмя в месиво из человеческих останков, я невольно взвыла, но мой голос
потонул в торжественном вопле чудовища, застывшего в предвкушении за моей спиной. Подняв
голову, я встретила горящий желтый взгляд расположенных по бокам, как у лося, глаз, и снова
застонала, но теперь не от боли, а от отчаянья.
Бум! Радостно подпрыгнул чем-то смахивающий на динозавра пятнадцатиметровый (по меньшей
мере) пришелец с непропорционально огромной башкой, и мое бедное тело взлетело вверх, жалобно
звеня жемчужными бусинками свадебного наряда. Плюхнувшись обратно, я оказалась лицом к лицу с
погибшей пару недель назад невестой. Ее кожа полопалась то ли от жгучего солнца, то ли еще от
какой напасти; одна глазница пустовала, а разорванный рот застыл в искаженной гримасе
предсмертного ужаса. Сглотнув, я почувствовала приступ тошноты, так не вовремя решивший меня
посетить. Смрад и жуткое зрелище, с примесью непрозрачной угрозы, нетерпеливо переминающийся
с одной когтистой лапы на другую позади меня, действовали на организм не лучшим образом.
Отшатнувшись от жертвы, я поползла на карачках в первую попавшуюся сторону, где, по моим
скромным подсчетам находилось много трупов, но мало монстров, то есть совсем ни одного. Умнее я
ничего придумать не могла. Первым порывом было зарыться в кучу, извергающую в радиусе
нескольких километров отвратительную вонь, и притаиться, авось сочтут за мертвую и потеряют
интерес. Но не успела я под неоднозначное урчание наблюдательного пришельца протиснуться на
пару метров вперед, как длинный шлейф подвенечного платья был защелкнут между острых зубов, и
тело мое, как мячик, воспарило от резкого рывка. Рухнув обратно, я услышала хруст костей и только
потом поняла, что это не мои. Однако облегчение было не долгим. Огромный ящер затряс головой,
как вцепившийся в рукав пес, и повернулся назад, оценивая расстояние до парочки себе подобных.
Их голоса по-прежнему разносились над кладбищем, и он, не долго думая, припустил прочь, таща за
собой добычу, то есть меня. Было так страшно, что я практически не чувствовала боли. Платье
трещало и рвалось, жемчуг осыпался, а камни и ошметки чужой закостенелой плоти резали кожу.
Но все это кажется таким сущим пустяком, когда в нескольких сантиметрах над твоей головой то и
дело щелкает исходящая слюной пасть с двумя рядами острых желтовато-серых зубов. Еще один
претендент на рагу из меня несся следом, отпихивая покрытым грубой чешуей боком третьего, самого
маленького и визгливого. Тот вопил так, что мои перепонки ощущали неприятную вибрацию,
угрожая лопнуть. Первый яростно мотал головой, не сбавляя скорость. Меня подбрасывало вверх,
протаскивало сквозь не лицеприятный ландшафт и швыряло из стороны в сторону, живописно
украшая тело ссадинами и синяками, а может, и чем похуже. Ужасного было так много, что бояться
всего сразу не получалось. Пригибая голову от встречных камней и недружелюбных челюстей
преследователя, я даже не пыталась о чем-либо думать. Работал инстинкт самосохранения, все
остальные участки сознания благополучно отдыхали, отстранившись от происходящего.
Очередной смертоносный оскал замер позади, чуть не прихватив с собой мой скальп. Но конкурент,
волочивший меня за шлейф, сделал резкий выпад головой в сторону и вверх, отчего мое изрядно
потрепанное тело взмыло ласточкой, оставив с носом неудачливого охотника за человечиной. На
этот раз я упала не на землю, и даже не в гущу разлагающихся трупов. Я прямиком угодила в
гостеприимно разинутую пасть своего похитителя. Автоматически группируясь, мое тело сжалось в
комок, а глаза зажмурились, уловив на прощанье не только двух обделенных ящеров, но еще и три
летающих твари, контуры которых проступили на фоне красных гор.
"Птеродактили", - равнодушно выдал мой разум, очень вовремя блеснув познаниями юрского и
мелового периодов.
Во рту у монстра воняло не меньше, чем в гуще мертвецов. Ну, может, запашок и отличался, однако
впечатление он производил головокружительно-тошнотворное, и это ничуть не скрашивало
последние мгновения жизни. Его челюсти сжались, издав громкий щелчок, но не задели моей
скользящей по влажному языку фигуры, которая стремительно летела навстречу желудочно-кишечной
системе хищника. (Если у него была именно такая, а не какая-нибудь иная разновидность внутренних
органов) Хруст! И меня как мячик на резинке дернуло обратно. Прочно зацепившийся за клыки шлейф
не позволил провалиться в мерзостную темноту. Благоговейная мысль на тему прочности импортных
тканей потухла в ошалевшем от безвыходности сознании.
"Что же делать?! Если не удастся найти решение немедленно, я умру от удушья, ибо дышать внутри
этой твари для меня не представляется возможным. И не только по эстетическим соображениям..."
Подходящего ответа на горизонте не было; и рука инстинктивно пошарила вокруг. Скользко,
бугристо, горячо... Бррр. Противно. Новый приступ тошноты едва не достиг поставленной цели.
"Хрррр-руп..." - раздалось сверху как тревожный предупреждающий сигнал, дескать, мол, и у
импортных тканей есть свой износ. Пытаясь укрепить положение в пасти, я вцепилась в первое, что
попалось под руку. Склизкое и длинное, оно висело недалеко от меня. Впившись в эту часть
звериного горла остатками поломанных ногтей, я поняла, что сотворила великую глупость. Стенки
горла, внутри которого болталась моя тщедушная фигурка начали ходить ходуном, животное резко
качнулось, разжав челюсти; и спасительный шлейф не выдержал. От сильной вибрации я потеряла
опору, оставив напоследок несколько борозд от ногтей на ее скользкой поверхности. Но
стремительный полет в вниз сменился не менее стремительным вылетом обратно. Гадкая густая
жижа зеленовато-желтого цвета фонтаном ударила из пасти содрогающегося от рвотных спазмов
чудовища. Выплюнув меня с первой порцией, ящер отступил и вновь принялся изрыгать
омерзительную зловонную массу, орошая ею и без того плохо пахнущий пейзаж. Две другие особи
замерли напротив и тупо смотрели на происходящее, в то время как я медленно поднялась на ноги и,
пошатнувшись, обложила трехэтажным матом и монстров, и кладбище и кота-мерзавца вместе
взятых. Ох, лучше бы я вышла замуж!
Нет, ну сами посудите, а что еще остается делать девушке за пять минут до неминуемой гибели, если
не высказать вслух свое не лестное мнение по данному поводу? Надеяться на то, что зубастые
рептилии сочтут меня испорченным блюдом, глупо, ну а на чудо уповать при таком раскладе, увы,
безнадежно.
Раздавшийся сверху смех прервал мой неутешительный мысленный поток, а заодно и вывел из
ступора недавних преследователей. Мы все, кроме монстра, до сих пор не совладавшего с истерикой
желудка, посмотрели на источник подозрительного звука. Они: высоко задрав вытянутые морды, и я:
протерев тыльной стороной ладони глаза.
Три странного вида птицы кружили над нами, плавно снижаясь и вновь взмывая вверх, но при этом
не покидая радиуса в пол сотни метров. Нет, не птеродактили, но что-то вроде. Более изящные и
пластичные, с тремя когтистыми лапами и узкими физиономиями, по бокам которых торчали не
помещающиеся во рту иглы клыков. Фиолетовые прорези глаз смотрели с безразличием, а будто
выгравированные на лбах знаки светились, подобно фигурным прожекторам. На спинах крылатых
чудовищ сидели... люди. Ну, или какие-то другие человекоподобные существа. Две ноги, две руки,
голова и все прочее... Они высокомерно, даже с некоторой издевкой взирали на меня, а один
откровенно потешался, прикрывая узкой ладонью нос. Видимо, благовония этого места его не сильно
впечатляли. Мне же на них уже стало совершенно наплевать. Остальные подробности экстерьера
перевешивали важность обоняния, особенно такие, как парочка желтоглазых монстров, взоры
которых снова заинтересовались моей многострадальной персоной.
- Ну, и что тут смешного, козел белобрысый?! - злость оказалась быстрее здравого смысла, и вместо
мольбы о спасении я заорала на всадника с такой яростью, что даже ящеры чуть отступили.
Его серые брови чуть приподнялись в удивлении, а потом он снова расхохотался. А точнее: заржал,
как лошадь при виде овса.
Крылатое создание с такой же белокожей и беловолосой наездницей, как и этот весельчак, пролетело
в паре метров от меня. Красноглазая женщина, оголив зубы в мерзопакостной клыкастой улыбке,
швырнула в меня небольшой алый шар. Машинально отскочив, я возблагодарила природу за
заложенные в нас инстинкты. Земля вперемешку с лужей извергнутой монстром дряни фонтаном
взвилась вверх, осыпав меня мелкими камнями и тем прочим, чего на мне и так хватало.
- Ошалела что ли? Поганка бледная! - завопила я во всю мощь своих легких. - Хочешь прикончить,
так целься лучше, стерва.
То ли она вняла моей просьбе, то ли это итак входило в ее планы, но в белоснежной руке
самопроизвольно материализовался очередной "снаряд". И он, естественно, тут же полетел в меня.
Закрыв глаза, я подумала, что такой способ уйти из жизни все-таки более привлекателен, нежели тот,
что предлагали ящеры.
Взрыв раздался где-то в воздухе, далеко от меня. Осторожно подняв слипшиеся ресницы, и в
очередной раз утерев физиономию, я вопросительно взглянула на белокожую противницу. Она не
менее вопросительно смотрела на все еще улыбающегося типа, необычный "птице-конь" которого
парил между нами, поднимая своими перепончатыми крыльями сильный ветер. Блондин сделал
странный жест, проведя ребром ладони перед своим лицом, и отрицательно мотнул головой. Краем
глаза я уловила вытянувшуюся в изумлении, граничащем с шоком, физиономию третьего наездника.
Тоже белый, как плесень, и тоже с выступающими из общей массы ровных зубов клыками, только
одежда в отличие от других более простого покроя, а радужка вокруг круглого зрачка желтая.
Когда первый, вдоволь повеселившийся мужчина посмотрел на меня, пуская своего крылатого
монстра в медленный облет жертвы его пристального созерцания, я почему-то подумала, что было
бы лучше сдохнуть еще в пасти ящера. По облепленной жалкими останками платья спине побежала
холодная дрожь, а колени занемели, не позволяя двинуться с места.
Узко костный, широкоплечий, облаченный в снежную гамму одежд, этот... это существо производило
очень противоречивое впечатление. Холодный и опасный, но дьявольски красивый, хоть и чересчур
необычной, не человеческой красотой. Уголки его бледных губ чуть подрагивали, пряча ледяную
улыбку. Рассмотрев меня, как диковинную зверюшку в зоопарке, всадник взмыл вверх, откуда
швырнул несколько ярко-голубых шаров в оторопевших ящеров, один взорвался на месте, оросив
останки человеческих трупов своими. Второй, тот что был самым мелким из компании, успел
отпрыгнуть и с душераздирающим воплем бросился наутек. От его топота земля снова завибрировала
и я, вместе с мертвецами была подкинута ее милостью вверх. Падение обратно в лужу на пятую
точку, заставило меня подробно разобрать и озвучить вслух всю возможную и невозможную
подноготную блондинистой троицы и их ближайших предков. Ответом мне была очередная усмешка
и холодный, как лед, небесно-голубой взгляд.
Чешуйчатый бедняга, у которого я вызвала несварение, погиб тем же способом, что и его бывший
конкурент. Всадник с выбритыми висками и густой белой гривой волос, переходящей сзади в
длинный хвост, сделал очередной жест подчиненным и направил свою крылатую тварь прочь.
Наверняка, он был среди них главным, но не это меня удивляло. Задуматься заставило другое:
женщина и третий мужчина, отправляясь вслед за предводителем, бросали на меня взгляды полные
замешательства, неуверенности и... ужаса.
Нет, ну я, конечно, не лучшим образом выглядела, обтекая смердящей жижей, смешанной с моей и
чьей-то еще кровью, но чтобы смотреть вот так! Это уже слишком.
Они исчезли за лесом, вокруг воцарилось мертвое (в прямом и переносном смысле слова) безмолвие.
Я огляделась по сторонам, плохо понимая, куда следует пойти. Горы были гораздо ближе леса,
вероятно, я не одну сотню метров пропахала волоком по милости быстроногого монстра. Прикинув в
уме, что летающая компания отправилась в противоположную сторону, я решила двинуться к ним.
Встречаться с этими белокожими типами мне больше не хотелось. И потом, если удастся
вскарабкаться на вершину, проще будет сориентироваться. Да и ящеры, похожие на динозавров, вряд
ли увлекаются скало лазаньем. Не очень-то пригодная для этих целей у них комплекция.
По мере сил и возможностей я постаралась стереть с себя излишки чужого пищеварения, и,
спотыкаясь, поплелась к намеченной цели.
Шаг, другой...под израненными ногами осыпались камни, когда я начала свое восхождение. Глядя
перед собой, я цеплялась пальцами за красно-коричневые выступы, стараясь гнать прочь слезливые
думы.
"Ох, как же от меня все-таки воняет! И жжет все тело, будто крапивой отстегали, и суставы ломит ...
А вдруг есть и боле серьезные повреждения? Да к всему в придачу, я так зверски устала, что вполне
могу сорваться вниз и стать очередным экспонатом на местной выставке мертвечины..."
На последней мысли я действительно сорвалась, но полетела не вниз, а вверх. Чьи-то сильные руки
схватили меня за запястья и втащили на неровный выступ, где благополучно опустили на ноги,
прислонив спиной к каменной поверхности скалы. Я подняла глаза и подумала, что мой личный
список местного населения пополнился еще одним экземпляром. И было очень, очень досадно
благоухать и выглядеть так, как теперь, стоя перед ним.

продолжение следует...


	Иллюстрации и карины можно посмотреть здесь
		жанр: фэнтези, юмор Ева Никольская Pourquoi paS Почему бы и нет? (текст не редактирован, рабочая версия)	Другие творческие проекты можно посмотреть здесь


Кладбище невест. Глава 1. Долг платежом красен. Окинув себя грустным взглядом в зеркало, я тяжело вздохнула. На душе, вопреки блистательному внешнему виду, скребли кошки. Мучить меня начали со вчерашнего дня: принудительная сауна с кучей диких, на мой взгляд, косметических процедур; последняя примерка сшитого на заказ свадебного платья, от тяжести которого ломило кости и ныла спина; а так же бесконечный сеанс нотаций умудренных опытом родственников. Когда моя распухшая от поступающей информации голова, устав послушно кивать, упала на грудь и издала протяжный отчаянный стон, надо мной, наконец, сжалились, отпустив спать. Каких-то несчастных пять часов забытья и... все началось сначала. Парикмахер с большой коробкой личного инвентаря явился в 7. Минут через пятнадцать приехала моя сестра со своей подругой - профессиональным визажистом, а ровно через час подтянулись две портнихи с огромной белой коробкой, в которой, как в гробу, покоился расшитый жемчугом подвенечный наряд. "Нда... лучше бы он там и оставался", - мелькнуло в голове, подвергающейся беспощадным экзекуциям ранее пришедших гостей. Под одобрительные реплики мамы и сестры мастера своего ремесла пытались сделать из меня нечто достойное грядущего торжества. И им, надо признать, это практически удалось. Практически... Даже идеальный слой легкого тонального крема в компании с выразительной тушью, белыми прозрачными тенями и четко очерченным контуром розовых губ не могли скрыть выражение глубокой усталости, замешанное на полном безразличии к происходящему. Заточив меня в белые "доспехи", утяжеленные милыми, по мнению мамы, камушками и длинным шлейфом, творцы прекрасного нанесли последние штрихи и, отступив, предоставили свою жертву зеркалу. Сестрица одобряюще похлопала по плечу и как-то странно подмигнула, а наша общая родительница, рассыпаясь в благодарностях за труды (которые, кстати, были щедро оплачены еще неделю назад), увела из комнаты всех моих мучителей, включая себя любимую. Ее прощальное "Отдыхай, Зоя" до сих пор звенело в ушах, как насмешка судьбы, ибо отдых в моем положении непростительная роскошь. Если не физическая, то умственная загрузка уж точно не даст расслабиться. Оставшись в тишине и одиночестве, я отчетливо осознала, куда катится моя бедная жизнь, упакованная в красивую обертку с праздничной ленточкой. В последнем классе я еще верила в то, что современные браки заключаются по любви, ну или хотя бы по обоюдному согласию молодоженов. Однако не прошло и пары лет, как добрые родители подробно просветили меня по данному вопросу, опровергнув ранее известное. А ситуация сложилась следующая: папа - преуспевающий производственник и неподражаемо обаятельный человек умудрился не просто откопать за пределами нашей чудной державы неприлично богатого инвестора, но еще и завести с ним дружбу, которую быстро решили закрепить кровными узами, что по мнению обеих сторон должно было способствовать процветанию совместного бизнеса. И сын у заграничного дядечки оказался как раз подходящего возраста и покладистого характера. Расчетливый, умный... весь в отца, он воспринял грядущую свадьбу как отличную сделку, предварительно изучив все то, чем владеет моя семья, а так же то, что сулили родительские планы в будущем. Хороший мальчик! Симпатичный, подтянутый, двадцати семи лет от роду... чем не мечта любой женщины? Даже моя очаровательная сестричка, ныне пребывающая в декретном отпуске фотомодель, плотоядно улыбалась ему, когда нас представляли друг другу на семейном ужине в папином загородном особняке. И, судя по выражению лица парня, возникшего в тот вечер, он бы предпочел сегодня видеть ее перед алтарем, а не меня. Хотя я не обижаюсь... Марина у нас красавица: высокая, стройная, с глазами-фиалками и идеальным овалом лица, на котором цветут, как маки, чувственные губки. Ну а я? Я с детства считалась семейным недоразумением. Во всяком случае, так меня в шутку называли родственники. Они любили нас обеих и баловали, как могли. Но если хореографические таланты сестры, ее прекрасная внешность и унаследованное от отца обаяние позволили ей сделать успешную карьеру и перспективно выйти замуж без особой финансовой поддержки из фамильного "котла", то моя жизнь держалась на плаву исключительно благодаря последнему. Проваленные вступительные экзамены в "Муху" закончились поступлением! На платной основе, конечно. Скандал с руководителем первой летней практики урегулировали тоже с помощью денег. Сбитому мной ночью пешеходу заплатили столько, что тот передумал подавать заявление, более того, даже прислал мне в подарок книжку с правилами безопасного вождения и с напутственной надписью на форзаце. И главное: мне никогда не запрещали мое совершенно не престижное увлечение братьями нашими меньшими, которое год назад вылилось в вечернюю работу в одном из приютов для бездомных животных. Платили копейки, так что сидела я, грубо выражаясь, на шее у родителей и с переменным успехом тянула соки из их кошелька. Не то, чтобы я была этим довольна... но продолжала жить так, ничего не меняя. И вот наступил день, когда им понадобилась моя помощь, точнее согласие на этот выгодный для обеих сторон брак. Разве я могла отказаться? Взгляд моих темно-серых глаз медленно скользил по отражению, отмечая высокое сооружение из длинных пепельно-русых волос, искусно переплетенное с белыми цветами и тонкими нитями жемчуга; открытая шея тонула в глубоком вырезе расшитого лифа, переходящего в пышный кокон многочисленных юбок. Под этим атласным нагромождением, скрывались обтянутые чулками ноги в туфлях на мучительно высоком каблуке. С одиннадцати сантиметровой шпилькой я должна была достойно выглядеть рядом с будущим мужем. Мой маленький рост почему-то всегда смущал маму, и это орудие пыток, обутое на меня, было целиком и полностью ее идеей. Сегодня день, когда я стану замужней женщиной, чем впервые в жизни по-настоящему порадую семью. Сегодня день, когда моя жизнь изменится навсегда, а завтра... завтра начнется то, о чем мечтает большинство моих однокурсниц, и отчего у меня холодеют конечности. Хотя... стерпится - слюбится, и не такое переживали. Подумаешь, медовый месяц! И парень симпатичный, и свадебная церемония сотнями тысяч отнюдь не русской валюты исчисляется, и гостей уже приехало больше сотни, а церковь для венчания, вообще, в сказочном месте выбрали. Небольшая, старая, в причудливом окружении ароматных розовых кустов, вокруг которых петляли узкие дорожки недавно отреставрированного мощения. В советские времена там располагалось хранилище какое-то или библиотека, уж не знаю точно, ну а теперь здание восстановили и используют по назначению. Настоящий раритет! Больно уж мамочка моя на такие необычные виды падкая. Убить решила одним махом двух зайцев: и нас поженить, и гостям местные достопримечательности показать. Но вкус у нее оригинальный: чем древнее и мало известней, тем дороже, типа, выглядит. Подход антиквара, так сказать. Регистрировать наш брак старшие почему-то решили на родине жениха, а вот венчаться тут. Хорошо еще, что вероисповедание совпало, в противном случае проблем добавилось бы. Я не вникала в подробности движимых ими мотивов, от радужных напутствий в голове моей для них просто не хватало места. Как умудрились без свидетельства из ЗАГСа уговорить сельского священника провести обряд, я тоже не знаю, но подозреваю, что и тут дело решилось традиционным финансовым способом. А впрочем, какая разница? Часы тикают, отсчитывая последние минуты моей свободы. Так зачем продлевать агонию бестолковыми размышлениями? Лучше абстрагироваться и посмотреть на происходящее как будто со стороны. Так и приятней, и веселее будет. К подъезду подъехали четыре белых лимузина, за ними выстроилась вереница разных машин с ленточками на зеркалах. Ни выкупа, ни прочей ерунды. Все чинно, по-светски. Жених ждет внизу, гости тоже. Сначала в церковь, потом в ресторан и в довершение банкета отцовский загородный дом с обширной благоустроенной территорией, где все давно готово для праздника. Пф... ну, поехали, что ли... Глава 2. Поверив черному коту, Нарваться можно на беду. "Белые как снежные хлопья на темной зелени куста и такие ароматные..." Я с искренним восхищением изучала розы, которые привлекали мое внимание гораздо больше, чем окружающие люди. Гости разбились на группы, ведя приглушенные разговоры, в ожидании намеченного представления. Мама с Маринкой занимались последними приготовлениями за стенами невысокой каменной церквушки, отец развлекал семейство моего жениха, а я наслаждалась цветами, отбившись от преждевременных поздравлений дюжины тетушек и их разодетых чад. Родственники... ох уж эти семейные узы! Чтоб им гореть в известном месте синим пламенем. Как же я ненавижу подобные сборища народа, да еще сегодня приходится играть в развлекательном спектакле заглавную роль. Бросив косой взгляд в сторону будущего супруга, я с грустью отметила, что он производит впечатление вполне довольного жизнью человека. Жаль. Придется тянуть страдальческое бремя в одиночку. А так не терпится начать делиться со своей второй половиной всем и заранее, особенно внутренним дискомфортом. Обидно как-то одной мучиться. "Белые, белые... с чуть желтоватой серединкой, свитой из многочисленных лепестков. На фоне мелкой узорной листвы эти распустившиеся бутоны выглядят божественно", - думала я, проваливаясь в спасительный транс созерцания, от которого хотелось улыбаться искренне, а не отрепетированным вежливым оскалом, адресованным гостям. Друзья вокруг. Семейные, не мои. У меня таковых вообще не водилось, не считая книг да животных в приюте, ну еще, может, пара однокурсниц, которые любили лишний раз пообедать за мой счет. Точнее за папин, но из моего кармана. Были хорошие знакомые с работы, но их приглашать мама категорически запретила. Вот оно! Социальное неравноправие. Никакие законы не заставят добровольно сесть за один стол холеную богатую даму с простыми врачами из ветеринарки, не говоря уже о таких индивидуумах, которые дерьмо за животными выносят, выгуливают их да подстилки стирают. Хотя на мой счет исключение все же делалось, за что и спасибо. "Мммм... розы..." - моя тонкая кисть с безупречным маникюром, стоящим мне кучи нервов, а родителям не меньшей кучи денег, самопроизвольно потянулась к раскрытому цветку, на краю которого балансировала большеглазая стрекоза. - Ой, - слетело с губ, испугав летучую красавицу. Впрочем, испугалась не только она. Отпрыгнув от куста, я едва не упала, запутавшись в собственных юбках. Шлейф, поддерживаемый рукой, упал на траву, а к горлу подступил мешающий дышать ком. Несколько секунд я искала логическое объяснение изумрудным глазам, которыми на меня оценивающе взирал некогда обычный куст. Наконец, ошалевший от неожиданности рассудок, понял, что ничего потустороннего в этом хищном взоре нет. Растения не обзавелись органами зрения, и у меня не поехала крыша. Просто какой-то проворный кот умудрился обустроить местечко для летнего отдыха внутри куста. И всего-то... ком откатился назад, освободив место воздуху, чем и воспользовались мои легкие, начав глубоко и с удовольствием дышать. - Кис-кис, - я улыбнулась черному соседу. - Привет, малыш. Или малышка? Глаза мигнули и исчезли в бело-зеленых зарослях. Как он, интересно, избегает уколов шипов, разгуливая между веток? И ни звука не производит, ни шороха, словно приведение. Был и исчез. Может, почудилось с недосыпа? Откинув в сторону подобные мысли, я медленно развернулась, намереваясь все-таки присоединиться к своим будущим родственникам, что-то оживленно обсуждавшим с отцом. Но первое, что предстало моему обалдевшему взору, это все те же изумрудные кошачьи глаза, правда, теперь они находились вместе со всем остальным телом на тропинке. Чуть постукивая длинным черным хвостом, напротив моего обширного подола сидел большой гладкошерстный кот и скептически изучал мое одеяние. Я полностью разделяла такую точку зрения по поводу своего громоздкого наряда, но вот наблюдать похожую реакцию в звериных зрачках мне еще не доводилось. Опыт был не малый: и кошки, и собаки, и крысы, и морские свинки... за кем только я не ухаживала в нашем приюте. Грусть, надежда, радость, обожание... что только не довелось мне увидеть в их глазах? Но этот ушастый тихушник меня особенно удивил. Наверное, неплохо ему живется на церковных харчах, раз в яркой зелени его чуть раскосых очей отражаются подобные эмоции. Пока я размышляла над местным обитателем и его здешнем существовании, кот мягко поднялся на лапы и, махнув хвостом, шагнул в сторону увитой каким-то вьющимся растением изгороди. Я вздохнула, поняв, что аудиенция окончена, и хотела, было, отправиться к ранее намеченной в толпе цели, как вдруг обнаружила, что четвероногий незнакомец выжидающе наблюдает за мной. - Прощай, малыш, - почему-то теперь его пол не вызывал у меня сомнений. - Я пойду. Скоро уже начнется вся эта... - досадливо замолчав, я хмыкнула и решительно двинулась к гостям. Угольный мохнатый ком преградил мне путь, усевшись на тропе. Теперь он смотрел почти угрожающе. Глаза, разрезанные острыми линиями зрачков, сузились, приглушив недовольный блеск. "Хм... с характером! - пронеслось в голове как одобрение. - Наверное, хочет, чтоб погладили". Мне и самой этого хотелось. Нагибаться в жемчужной подвенечной "скорлупе" оказалось трудным занятием, а шаткие каблуки под тяжестью меня и этого белоснежного "великолепия" критически скрипнули, подкосившись. Я устояла и даже умудрилась протянуть к котяре руку, однако тот плавно откачнулся, не давая дотронуться. Бесшумно скользя по траве, он снова направился к изгороди. - Да что тебе от меня надо?- прошипела я, хмурясь. - То мешаешь, то сбегаешь... Или своей дорогой, приятель. У меня итак сегодня тяжелый денек будет. Высказав коту свои недовольства, я пошла к гостям, мысленно радуясь, что с такого расстояния они не слышат мои слова. Маленький мерзавец снова вырос на пути, беззвучно выгибая спину и демонстрируя белоснежные клыки внушительных для его пропорций размеров. -Ну-ка брысь! - рявкнула я, махнув зажатой в руке юбкой. - Иди гуляй, мне и без твоих выходок тошно, - последняя фраза больше походила на обиженный шепот, чем на обвинение. Кот вздыбил шерсть, продолжая стоять. - Ладно, - сдалась я, невольно задумываясь о божественном предупреждении в виде этого земного "ангелочка", от колючего взгляда которого у меня по спине побежали мурашки. - Что ты хочешь? Опять шаг вправо к изгороди и выжидающая стойка, более спокойная, чем предыдущая демонстрация, но пока еще не мирная, как начальные посиделки. "Господи, неужели в моем будущем все так печально, раз даже животные против свадьбы?" - тоскливо застучало в висках, но всевышний остался слеп к вопросу, чего нельзя было сказать о коте. Он не сводил с меня своих прищуренных изумрудных глаз и ждал, почти терпеливо. - Н- нну, - протянула я задумчиво. - Пошли, чудовище. В конце концов, небольшая прогулка по ближайшим окрестностям погоды не сделает. Мой молчаливый спутник заскользил рядом, передвигаясь по аккуратно подстриженной траве с такой легкостью, будто ничего не весил. Он не пугал меня. Ни агрессивные позы, ни острые клыки не вызывали во мне страха уже много-много месяцев. Я привыкла справляться с разными проявлениями у животных, и подобные вспышки мало действовали на мою адаптированную к такому зрелищу психику. Да и котяра не производил впечатления бешенного, скорее требовательного и наглого, что, в общем-то, для кошек не редкость. Перед узенькой калиткой он обогнал меня и нырнул под переплетенные в простом узоре железные прутья, оказавшись на противоположной стороне. - И мне туда? - приподняв бровь, спросила я. Когда узкая вытянутая морда с пушистыми черными усами склонилась в утвердительном кивке, я ощутила, как каменеют ноги. Тонкие шпильки окончательно утонули в земле, а колени предательски подкосились. Схватившись рукой за калитку, я смогла вернуть себе равновесие, но тут же снова качнулась, так как она подалась вперед, освобождая мне проход. Засов не был закрыт, поэтому вес моего тела заставил ее открыться по инерции. Кот сидел и ждал, а я обдумывала увиденное. Эти хвостатые твари умные, как черти, но чтобы так по-человечески кивать... Белые острые когти поскребли плиты дорожки, а зеленые глаза посмотрели на меня с раздражением. Очень захотелось развернуться и пойти назад, где толпились неприятные, но вполне понятные люди. Но вместо этого разумного поступка я шагнула за калитку и... застыла как вкопанная. Странное видение искаженной в прозрачных парах реальности, сквозь которое без каких-либо потусторонних ощущений пробилось мое направленное вперед тело, рассеялось, как дым. В ноздри ударил отвратительный запах, и перед расширенными от изумления глазами предстала большая каменистая пустошь, за которой теснились скалистые, красно-коричневые горы, их пики на фоне ярко-фиолетового неба тянулись ввысь, словно гигантские звериные когти. Не в силах оторвать взгляд от плывущих над ними розоватых облаков, я инстинктивно шагнула назад. Раздался неприятный хруст, каблук соскользнул по чему-то скользкому и, очнувшись от наваждения, я посмотрела вниз. Удивление сменилось шоком, тело застыло в ступоре, а на приоткрытых губах застрял немой крик. Голос пропал и его в этом сложно обвинить. Я бы и сама с удовольствием куда-нибудь делась, но вместо калитки и церковного дворика за спиной была тянущаяся на несколько сотен метров равнина, сплошь покрытая мелкими камнями, буграми и... трупами. Грациозная черная тень обошла меня по кругу, став наполовину прозрачной. Но изумруды кошачьих глаз по-прежнему горели, правда, теперь в них были вызов, насмешка и ожидание. Именно этот взгляд вывел меня из оцепенения и... окончательно разозлил. Глава 3. Кто сказал, что бег продлевает жизнь? Памятник ему! И цветы на могилку. А.П. Мертвые тела, истлевшие ткани, поломанные кости, скелеты, черепа, выгоревшие на солнце лица... нет! Части лиц еще не до конца разложившихся трупов и кровь... много крови. От красной до бордовой, почти черной. И еще следы этой так необходимой человеческим телам жидкости, пропечатавшиеся темными пятнами на камнях. От свежих до окончательно разложившихся, мертвецы лежали повсюду. Сотни, если не тысячи... и все они, судя по останкам тряпья, были в момент смерти разодеты для какого-то торжества. Рассматривая близлежащие останки, я сделала неутешительный вывод: это женщины и... невесты! Хотя дальше, чем на десяток метров, я из-за слабого с детства зрения видела плохо. Так что... могли быть и варианты. Рядом с моими ногами скрюченными кучками покоились два, вполне, свежих тела. Белое платье первой жертвы рябило багровыми разводами, а изорванная в клочья фата покрывала обезображенное лицо. У второй девушки не было головного убора, как не было и головы. Зато оборванные руки, сжимавшие забрызганный какой-то желто-зеленой жижей букет, остались почти нетронутыми. Тающая в воздухе кошачья физиономия откровенно подмигнула мне и исчезла прежде, чем я успела дать ей пинка. - Шшш - ррр - Мрр-разь! - ядовитое шипение перешло в рычание, вернув мне дар речи. Я зажмурилась, открыла глаза снова: картина не изменилась. Больно ущипнув себя за локоть, приобрела синяк, но, увы, не проснулась. Наваждение не желало покидать, а разум отказывался верить. Благодаря последнему вместо законного в такой ситуации ужаса появилось тормозное состояние. Движения стали механическими, мысли медленно текучими, а ощущения какими-то невнятными, будто все происходит с кем-то другим, а я лишь сторонний наблюдатель, оставшийся за кадром. Но за кадром, к сожалению, была та черная тварь, что заманила меня сюда. А я... я стояла в самом эпицентре событий, которые не преминули начать свое неизбежное развитие. Первый, появившийся в поле зрения живой объект, стремительно набирал обороты, заставляя подпрыгивать свалку мертвых тел. Громкий вопль, издаваемый мощными голосовыми связками несущегося ко мне на всех парах существа, наполнял царящую вокруг тишину, столь свойственную для кладбища, даже такого странного и неухоженного, как это. Монстр был еще довольно далеко, и я не могла его, как следует, разглядеть. Но общего ощущения от голосовой атаки в купе с расплывчатым контуром внушительной фигуры мне вполне хватило, чтобы кинуться бежать в противоположную сторону, ломая на ходу тонкие каблуки. Подхваченные юбки цеплялись о чьи-то острые кости, ноги спотыкались о камни и трупы, а победный вопль настигал с завидной быстротой. Там впереди чернел лес, но добраться до него своим ходом не представлялось возможным. А сзади, судя по звукам, картинка несколько изменилась, ибо теперь меня настигал радостный рев не одного, а сразу трех голосов разной тональности. Когда груда останков, по которой я пробиралась, начала подскакивать в воздух сантиметров на двадцать, а мои чудом уцелевшие от переломов и растяжений ступни ощутили вместо твердой земли нечто вроде батута, я поняла, что гости прибыли. Очередной мощный толчок и я подлетела вверх, выпустив из побелевших пальцев свои бесконечные юбки. Приземление получилось болезненным и не на ноги. Рухнув плашмя в месиво из человеческих останков, я невольно взвыла, но мой голос потонул в торжественном вопле чудовища, застывшего в предвкушении за моей спиной. Подняв голову, я встретила горящий желтый взгляд расположенных по бокам, как у лося, глаз, и снова застонала, но теперь не от боли, а от отчаянья. Бум! Радостно подпрыгнул чем-то смахивающий на динозавра пятнадцатиметровый (по меньшей мере) пришелец с непропорционально огромной башкой, и мое бедное тело взлетело вверх, жалобно звеня жемчужными бусинками свадебного наряда. Плюхнувшись обратно, я оказалась лицом к лицу с погибшей пару недель назад невестой. Ее кожа полопалась то ли от жгучего солнца, то ли еще от какой напасти; одна глазница пустовала, а разорванный рот застыл в искаженной гримасе предсмертного ужаса. Сглотнув, я почувствовала приступ тошноты, так не вовремя решивший меня посетить. Смрад и жуткое зрелище, с примесью непрозрачной угрозы, нетерпеливо переминающийся с одной когтистой лапы на другую позади меня, действовали на организм не лучшим образом. Отшатнувшись от жертвы, я поползла на карачках в первую попавшуюся сторону, где, по моим скромным подсчетам находилось много трупов, но мало монстров, то есть совсем ни одного. Умнее я ничего придумать не могла. Первым порывом было зарыться в кучу, извергающую в радиусе нескольких километров отвратительную вонь, и притаиться, авось сочтут за мертвую и потеряют интерес. Но не успела я под неоднозначное урчание наблюдательного пришельца протиснуться на пару метров вперед, как длинный шлейф подвенечного платья был защелкнут между острых зубов, и тело мое, как мячик, воспарило от резкого рывка. Рухнув обратно, я услышала хруст костей и только потом поняла, что это не мои. Однако облегчение было не долгим. Огромный ящер затряс головой, как вцепившийся в рукав пес, и повернулся назад, оценивая расстояние до парочки себе подобных. Их голоса по-прежнему разносились над кладбищем, и он, не долго думая, припустил прочь, таща за собой добычу, то есть меня. Было так страшно, что я практически не чувствовала боли. Платье трещало и рвалось, жемчуг осыпался, а камни и ошметки чужой закостенелой плоти резали кожу. Но все это кажется таким сущим пустяком, когда в нескольких сантиметрах над твоей головой то и дело щелкает исходящая слюной пасть с двумя рядами острых желтовато-серых зубов. Еще один претендент на рагу из меня несся следом, отпихивая покрытым грубой чешуей боком третьего, самого маленького и визгливого. Тот вопил так, что мои перепонки ощущали неприятную вибрацию, угрожая лопнуть. Первый яростно мотал головой, не сбавляя скорость. Меня подбрасывало вверх, протаскивало сквозь не лицеприятный ландшафт и швыряло из стороны в сторону, живописно украшая тело ссадинами и синяками, а может, и чем похуже. Ужасного было так много, что бояться всего сразу не получалось. Пригибая голову от встречных камней и недружелюбных челюстей преследователя, я даже не пыталась о чем-либо думать. Работал инстинкт самосохранения, все остальные участки сознания благополучно отдыхали, отстранившись от происходящего. Очередной смертоносный оскал замер позади, чуть не прихватив с собой мой скальп. Но конкурент, волочивший меня за шлейф, сделал резкий выпад головой в сторону и вверх, отчего мое изрядно потрепанное тело взмыло ласточкой, оставив с носом неудачливого охотника за человечиной. На этот раз я упала не на землю, и даже не в гущу разлагающихся трупов. Я прямиком угодила в гостеприимно разинутую пасть своего похитителя. Автоматически группируясь, мое тело сжалось в комок, а глаза зажмурились, уловив на прощанье не только двух обделенных ящеров, но еще и три летающих твари, контуры которых проступили на фоне красных гор. "Птеродактили", - равнодушно выдал мой разум, очень вовремя блеснув познаниями юрского и мелового периодов. Во рту у монстра воняло не меньше, чем в гуще мертвецов. Ну, может, запашок и отличался, однако впечатление он производил головокружительно-тошнотворное, и это ничуть не скрашивало последние мгновения жизни. Его челюсти сжались, издав громкий щелчок, но не задели моей скользящей по влажному языку фигуры, которая стремительно летела навстречу желудочно-кишечной системе хищника. (Если у него была именно такая, а не какая-нибудь иная разновидность внутренних органов) Хруст! И меня как мячик на резинке дернуло обратно. Прочно зацепившийся за клыки шлейф не позволил провалиться в мерзостную темноту. Благоговейная мысль на тему прочности импортных тканей потухла в ошалевшем от безвыходности сознании. "Что же делать?! Если не удастся найти решение немедленно, я умру от удушья, ибо дышать внутри этой твари для меня не представляется возможным. И не только по эстетическим соображениям..." Подходящего ответа на горизонте не было; и рука инстинктивно пошарила вокруг. Скользко, бугристо, горячо... Бррр. Противно. Новый приступ тошноты едва не достиг поставленной цели. "Хрррр-руп..." - раздалось сверху как тревожный предупреждающий сигнал, дескать, мол, и у импортных тканей есть свой износ. Пытаясь укрепить положение в пасти, я вцепилась в первое, что попалось под руку. Склизкое и длинное, оно висело недалеко от меня. Впившись в эту часть звериного горла остатками поломанных ногтей, я поняла, что сотворила великую глупость. Стенки горла, внутри которого болталась моя тщедушная фигурка начали ходить ходуном, животное резко качнулось, разжав челюсти; и спасительный шлейф не выдержал. От сильной вибрации я потеряла опору, оставив напоследок несколько борозд от ногтей на ее скользкой поверхности. Но стремительный полет в вниз сменился не менее стремительным вылетом обратно. Гадкая густая жижа зеленовато-желтого цвета фонтаном ударила из пасти содрогающегося от рвотных спазмов чудовища. Выплюнув меня с первой порцией, ящер отступил и вновь принялся изрыгать омерзительную зловонную массу, орошая ею и без того плохо пахнущий пейзаж. Две другие особи замерли напротив и тупо смотрели на происходящее, в то время как я медленно поднялась на ноги и, пошатнувшись, обложила трехэтажным матом и монстров, и кладбище и кота-мерзавца вместе взятых. Ох, лучше бы я вышла замуж! Нет, ну сами посудите, а что еще остается делать девушке за пять минут до неминуемой гибели, если не высказать вслух свое не лестное мнение по данному поводу? Надеяться на то, что зубастые рептилии сочтут меня испорченным блюдом, глупо, ну а на чудо уповать при таком раскладе, увы, безнадежно. Раздавшийся сверху смех прервал мой неутешительный мысленный поток, а заодно и вывел из ступора недавних преследователей. Мы все, кроме монстра, до сих пор не совладавшего с истерикой желудка, посмотрели на источник подозрительного звука. Они: высоко задрав вытянутые морды, и я: протерев тыльной стороной ладони глаза. Три странного вида птицы кружили над нами, плавно снижаясь и вновь взмывая вверх, но при этом не покидая радиуса в пол сотни метров. Нет, не птеродактили, но что-то вроде. Более изящные и пластичные, с тремя когтистыми лапами и узкими физиономиями, по бокам которых торчали не помещающиеся во рту иглы клыков. Фиолетовые прорези глаз смотрели с безразличием, а будто выгравированные на лбах знаки светились, подобно фигурным прожекторам. На спинах крылатых чудовищ сидели... люди. Ну, или какие-то другие человекоподобные существа. Две ноги, две руки, голова и все прочее... Они высокомерно, даже с некоторой издевкой взирали на меня, а один откровенно потешался, прикрывая узкой ладонью нос. Видимо, благовония этого места его не сильно впечатляли. Мне же на них уже стало совершенно наплевать. Остальные подробности экстерьера перевешивали важность обоняния, особенно такие, как парочка желтоглазых монстров, взоры которых снова заинтересовались моей многострадальной персоной. - Ну, и что тут смешного, козел белобрысый?! - злость оказалась быстрее здравого смысла, и вместо мольбы о спасении я заорала на всадника с такой яростью, что даже ящеры чуть отступили. Его серые брови чуть приподнялись в удивлении, а потом он снова расхохотался. А точнее: заржал, как лошадь при виде овса. Крылатое создание с такой же белокожей и беловолосой наездницей, как и этот весельчак, пролетело в паре метров от меня. Красноглазая женщина, оголив зубы в мерзопакостной клыкастой улыбке, швырнула в меня небольшой алый шар. Машинально отскочив, я возблагодарила природу за заложенные в нас инстинкты. Земля вперемешку с лужей извергнутой монстром дряни фонтаном взвилась вверх, осыпав меня мелкими камнями и тем прочим, чего на мне и так хватало. - Ошалела что ли? Поганка бледная! - завопила я во всю мощь своих легких. - Хочешь прикончить, так целься лучше, стерва. То ли она вняла моей просьбе, то ли это итак входило в ее планы, но в белоснежной руке самопроизвольно материализовался очередной "снаряд". И он, естественно, тут же полетел в меня. Закрыв глаза, я подумала, что такой способ уйти из жизни все-таки более привлекателен, нежели тот, что предлагали ящеры. Взрыв раздался где-то в воздухе, далеко от меня. Осторожно подняв слипшиеся ресницы, и в очередной раз утерев физиономию, я вопросительно взглянула на белокожую противницу. Она не менее вопросительно смотрела на все еще улыбающегося типа, необычный "птице-конь" которого парил между нами, поднимая своими перепончатыми крыльями сильный ветер. Блондин сделал странный жест, проведя ребром ладони перед своим лицом, и отрицательно мотнул головой. Краем глаза я уловила вытянувшуюся в изумлении, граничащем с шоком, физиономию третьего наездника. Тоже белый, как плесень, и тоже с выступающими из общей массы ровных зубов клыками, только одежда в отличие от других более простого покроя, а радужка вокруг круглого зрачка желтая. Когда первый, вдоволь повеселившийся мужчина посмотрел на меня, пуская своего крылатого монстра в медленный облет жертвы его пристального созерцания, я почему-то подумала, что было бы лучше сдохнуть еще в пасти ящера. По облепленной жалкими останками платья спине побежала холодная дрожь, а колени занемели, не позволяя двинуться с места. Узко костный, широкоплечий, облаченный в снежную гамму одежд, этот... это существо производило очень противоречивое впечатление. Холодный и опасный, но дьявольски красивый, хоть и чересчур необычной, не человеческой красотой. Уголки его бледных губ чуть подрагивали, пряча ледяную улыбку. Рассмотрев меня, как диковинную зверюшку в зоопарке, всадник взмыл вверх, откуда швырнул несколько ярко-голубых шаров в оторопевших ящеров, один взорвался на месте, оросив останки человеческих трупов своими. Второй, тот что был самым мелким из компании, успел отпрыгнуть и с душераздирающим воплем бросился наутек. От его топота земля снова завибрировала и я, вместе с мертвецами была подкинута ее милостью вверх. Падение обратно в лужу на пятую точку, заставило меня подробно разобрать и озвучить вслух всю возможную и невозможную подноготную блондинистой троицы и их ближайших предков. Ответом мне была очередная усмешка и холодный, как лед, небесно-голубой взгляд. Чешуйчатый бедняга, у которого я вызвала несварение, погиб тем же способом, что и его бывший конкурент. Всадник с выбритыми висками и густой белой гривой волос, переходящей сзади в длинный хвост, сделал очередной жест подчиненным и направил свою крылатую тварь прочь. Наверняка, он был среди них главным, но не это меня удивляло. Задуматься заставило другое: женщина и третий мужчина, отправляясь вслед за предводителем, бросали на меня взгляды полные замешательства, неуверенности и... ужаса. Нет, ну я, конечно, не лучшим образом выглядела, обтекая смердящей жижей, смешанной с моей и чьей-то еще кровью, но чтобы смотреть вот так! Это уже слишком. Они исчезли за лесом, вокруг воцарилось мертвое (в прямом и переносном смысле слова) безмолвие. Я огляделась по сторонам, плохо понимая, куда следует пойти. Горы были гораздо ближе леса, вероятно, я не одну сотню метров пропахала волоком по милости быстроногого монстра. Прикинув в уме, что летающая компания отправилась в противоположную сторону, я решила двинуться к ним. Встречаться с этими белокожими типами мне больше не хотелось. И потом, если удастся вскарабкаться на вершину, проще будет сориентироваться. Да и ящеры, похожие на динозавров, вряд ли увлекаются скало лазаньем. Не очень-то пригодная для этих целей у них комплекция. По мере сил и возможностей я постаралась стереть с себя излишки чужого пищеварения, и, спотыкаясь, поплелась к намеченной цели. Шаг, другой...под израненными ногами осыпались камни, когда я начала свое восхождение. Глядя перед собой, я цеплялась пальцами за красно-коричневые выступы, стараясь гнать прочь слезливые думы. "Ох, как же от меня все-таки воняет! И жжет все тело, будто крапивой отстегали, и суставы ломит ... А вдруг есть и боле серьезные повреждения? Да к всему в придачу, я так зверски устала, что вполне могу сорваться вниз и стать очередным экспонатом на местной выставке мертвечины..." На последней мысли я действительно сорвалась, но полетела не вниз, а вверх. Чьи-то сильные руки схватили меня за запястья и втащили на неровный выступ, где благополучно опустили на ноги, прислонив спиной к каменной поверхности скалы. Я подняла глаза и подумала, что мой личный список местного населения пополнился еще одним экземпляром. И было очень, очень досадно благоухать и выглядеть так, как теперь, стоя перед ним. продолжение следует...